Судьба, как иллюстрация национального характера

Роман — рассказ о судьбе человека на перекрестках исторических событий. Або Сергеевич Шаракшанэ, родившийся 20 декабря 1921 года в селе Аларь Усть-Ордынского бурятского округа, прошел через основные события своего века.

В марте 1961 года произошло великое событие — и в жизни страны, и в истории противоракетной обороны, и в его судьбе. С полигона Капустин Яр была запущена баллистическая ракета без ядерного заряда, она пролетела более 3 тыс. км. и над казахстанской степью произвели первое на планете Земля ее сбитие в космосе нашей же противоракетой — на 22 года раньше, чем такое смогли сделать американцы. Пленка зафиксировала, что команду запуска противоракеты — «три, два, один, пуск» — дает голос зам. главного инженера полигона Або Сергеевича Шаракшанэ (так мне в присутствии отца сказал его сослуживец).

В противоракетное оружие тогда у нас многие не верили — ни в военном, ни в политическом руководстве (как можно пулей попасть в пулю?), но после сбития немедленно в Москве создали СНИИ-45 — учреждение министерства обороны, ответственное перед страной за создание и постановку на вооружение средств противоракетной и противокосмической обороны. В январе 1962 года полковника А.С. Шаракшанэ с семьей перевели в Москву, назначили начальником (отсутствующего на тот момент) управления противоракетной обороны.

Это наша общая беда — огромные достижения страны в отраслях вооружений из-за особой секретности остались неизвестными для двух-трех поколений. Но сегодня сами военные инициировали выпуск нескольких книг воспоминаний, поэтому рассказать можно.

Важен смысловой контекст — иначе не понятно. Победа СССР в войне была прочитана лидерами капиталистического мира как самая серьезная для них угроза, поэтому атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки имели значение предупреждения для СССР. По американскому плану «Дропшоп» война должна была начаться 1 января 1950 года с нанесения 300 ядерных ударов по советским городам. К 1967 году в армии США было уже 1054 межконтинентальных баллистических ракеты, 61 атомная ракетная подводная лодка — по 16 ракет с разделяющейся головкой на каждой, 630 стратегических бомбардировщиков, около 5 тысяч ядерных боеприпасов. Считалось, что если все это привести в действие, то Луна сойдет со своей орбиты. За четверть века холодной войны США и СССР были в часах от начала ядерной катастрофы до восьми раз.

Отец оказался на острие великого противостояния сверхдержав, точнее — был даже за гранью — имел удостоверение «Участник ядерных испытаний». Не дрогнув, они приняли вызов, несмотря на сильное изначальное отставание в гонке вооружений и обескровленность страны после войны.

Начнем с 1949 года — по окончании военной академии его направили в Капустин Яр — военный поселок недалеко от Сталинграда (сейчас — Волгоград), место, где когда-то располагалась Золотая Орда (случайное совпадение). После атомной бомбы гонка перешла от к состязанию — у кого более быстрый бомбоноситель: моторные бомбардировщики, реактивные самолеты, наконец — ракеты. Тут наше отставание от США становилось безнадежным: у нас не было элементной базы для компьютера, а только с ним, с проведением испытаний на математической модели и можно было создавать ракеты. В этом смысл Капьяра: солдаты с образованием техникум считали на арифмометрах «Феликс», ими командовали офицеры — выпускники военно-инженерных академий, а офицеров математики обучали методам вычислений, которые разрабатывались в Институте прикладной математики в Москве. Получился огромный «человеческий компьютер» из офицеров и солдат под названием Капустин Яр, его, в ответ на отсутствие компьютера, придумал президент Академии наук СССР М.В. Келдыш — такое не приходило в голову ни одному фантасту. Так мы в создании межконтинентальных ракет сумели не отстать.

Через семь лет открылся новый, теперь уже противоракетный полигон в Казахстане — жара 400 в тени, сердечникам и желудочникам нельзя, бытовых условий никаких, в степи три недостроенных двухэтажных здания — кто желает? Из многих тысяч нашлось только четверо добровольцев и среди них А.С. Шаракшанэ: захватил жену, двоих детей, таз, чайник — и в дорогу! На новом полигоне были ученые (вплоть до академиков) из Москвы, были военные строители, но военных с инженерным образованием не было, только он один, поэтому он сразу был подключен к главным работам: пять лет испытаний противоракет, одно за другим, работы по часам контролировали из Политбюро.

Переносимся на пару десятилетий. Цитата из книги воспоминаний Командующего войсками противоракетной, противокосмической обороны генерал-полковника Ю.В. Вотинцева: «Определяющим в оценке эффективности надгоризонтных РЛС и систем загоризонтной радиолокации явилось использование сложной математической модели, всесторонне учитывающей 11-летний цикл солнечной активности, разработанной в СНИИ-45 под руководством крупного ученого, генерал-майора авиации Або Сергеевича Шаракшанэ».

Несколько слов об этой системе СПРН — Системе Предупреждения о Ракетном Нападении. Предупреждением о нападении надо было, во-первых, компенсировать многократное превосходство США в баллистических ракетах, во-вторых, надо было быть готовыми к внезапному массированному ракетно-ядерному удару США одновременно со многих сторон — и с их территории, и с европейских баз, и с атомных подводных лодок в Атлантике, Средиземном море, Тихом океане. Поэтому построили целую систему радиолокационных станций — от Кольского полуострова до Камчатки. Задачу обнаружить полет ракеты и сбить ее раньше, чем она долетит до нашей страны решали: система противоракетной обороны — ПРО, система противокосмической обороны — ПКО, система контроля космического пространства — ККП и система предупреждения о ракетном нападении — СПРН. Управление генерала Шаракшанэ, выполняло научные разработки и испытания во всех этих системах. По его инициативе стало развиваться и новое направление — система раннего предупреждения о старте ракеты с другого континента. Самонастраивающаяся система ракетно-космической обороны включала множество систем и подсистем, действовала как единый слаженный автомат — без этого щита Россия неминуемо разделила бы участь Югославии, Ирака, Ливии.

Военный специалист С.В. Якубовский в воспоминаниях пишет: «Рекомендации генерал-майора А.С. Шаракшанэ при принятии наиболее важных решений по развитию систем ракетно-космической обороны государства всегда учитывались высшим военным руководством страны — Министром обороны СССР маршалом Советского Союза Д.Ф. Устиновым, Главкомами Войск ПВО маршалом Советского Союза П.Ф. Батицким и Главным маршалом авиации А.И. Колдуновым, Начальником управления заказов вооружения ПВО, национальным героем, генерал-полковником авиации Г.Ф. Байдуковым и другими».

А вот что пишет заместитель Начальника вооружений Вооруженных сил России по науке, генерал-лейтенант А.А. Рахманов: «Або Сергеевич Шаракшанэ — один из главных создателей в нашей стране системы предупреждения о ракетном нападении, сложнейшей разведывательной системы Российского государства. Стране были необходимы комплексы космической обороны, но ни опыта разработки таких систем, ни опыта испытаний и эксплуатации не было. В СНИИ-45 Або Сергеевич тридцать лет руководил управлением испытаний, а впоследствии и системами предупреждения о ракетном нападении. Он один из авторов и руководителей научной школы опытно-теоретического метода проведения испытаний сложных систем вооружения. Он был неизменным и незаменимым членом всех государственных комиссий по вводу в строй таких систем.

Такая система обнаруживает баллистическую ракету на расстоянии пяти тысяч километров и с опережением вычисляет точку ее падения. Это одна из самых элитарных систем в российской армии, она является своеобразной вершиной в инженерном деле, к ее разработке были привлечены лучшие математики. Достаточно сказать, что подобные системы сегодня только-только начали разрабатывать для самолетов. И, кстати, такие системы имеет только две страны в мире — мы и США: слишком это сложно и дорого.

В создании этих систем и проявился талант Або Сергеевича — блестящего организатора, человека, умеющего работать с огромным энтузиазмом и самоотверженностью.

Он для многих из нас — Учитель с большой буквы, умевший разглядеть талант, поддержать его и воспитать. Бескомпромиссный, требовательный к себе и подчиненным. Образец государственного руководителя. Яркий представитель своей эпохи, пример для подражания. Я проработал с Або Сергеевичем более 30 лет, многократно получал от него помощь и поддержку. Являюсь одним из многих его учеников и почитателей. Хочу поблагодарить судьбу, что она свела меня с таким великим человеком, славным сыном бурятского народа, достойным гражданином своей страны».

О личной жизни А.С. Шаракшанэ. Не очень простые его корни, у меня сведения отрывочные. Его отец Цырен Шаракшанэ, вроде бы был буддийским священнослужителем на Тибете, по каким причинам он прибыл в Россию — мне неизвестно, однако стал приват-доцентом Иркутского Сельскохозяйственного института (приват-доцентов в царское время в Сибири было очень мало). Погиб при неизвестных обстоятельствах, когда ему был 41 год.

Жена Цырена — Елена Николаевна Бахаева, мама Або, моя бабушка. Бурятом был ее отец, но ее мать — нет, она дочь польского офицера, сосланного из Варшавы в Сибирь (за участие в восстании). Сама Елена Николаевна в юности была «компаньонкой» дочери царского генерала, т.е. жила и воспитывалась в их семье, революцию 1917-го года встретила в Петербурге, учась в то время в единственном тогда высшем учебном заведении в России для женщин — в Институте благородных девиц. Семья генерала от революции эмигрировала в Париж, а Елена Николаевна уехала сначала в Аларь, затем через много лет в Иркутск; навсегда стала учительницей русского языка. Або был младшим сыном, его старший брат Баир служил во флоте, затем офицером госбезопасности, затем был писателем.

В ХХ веке было небезопасно, особенно для военных, афишировать, что ты не из семьи рабочих и крестьян и поэтому Або Сергеевич даже в нашей семье практически ничего не рассказывал о своих родителях.

Начал он войну в звании лейтенанта 22 июня 1941-го на самой западной границе под Львовом, воевал на Северо-Западном, Волховском, Сталинградском, Калининском, Брянском, 3-м Белорусском, 1-м и 2-м Прибалтийских фронтах. Он ремонтировал самолеты: ремонт всегда проходил ночью (днем самолет в бою), чинить двигатель приходилось в любой мороз, разумеется — голыми руками. Або нахлебался авиационного керосина (всасываешь через шланг) — пришел с войны с нулевой кислотностью, до конца жизни остался желудочником. Он не погиб т.к. был техником при самолете, его летчики погибали в среднем раз в десять дней. Однако все время шли бомбежки аэродромов, при передислокации полка на новый аэродром техник всегда летел со своим летчиком, они регулярно вступали в воздушный бой — он должен был погибнуть много раз, то что уцелел — случайность. В 1944 году прямо с фронта отозван для учебы в ленинградской Инженерной военно-воздушной академии им. Можайского.

Его жена, моя мама Тамара Николаевна Мельникова по окончании Ленинградского Университета уехала за мужем в сталинградскую степь, офицеров с семьями селили в землянках, вместо кроватки у меня — тогда годовалого — был большой картонный короб из-под папирос. Папа и мама вместе прошли все полигоны, все трудности, вырастили двоих сыновей.

Когда отец в Москве был военным руководителем, однажды первый секретарь Бурятского обкома КПСС Андрей Урупхеевич Модогоев обратился в ЦК КПСС с просьбой отпустить генерала Шаракшанэ в республику в качестве председателя правительства Бурятии; ему сказали — нельзя, он тут нужен.

Заслуженный деятель науки и техники РФ, доктор технических наук, профессор.

Государственные награды: орден Октябрьской революции, орден Отечественной войны I степени, орден Трудового Красного Знамени, два ордена «Красная Звезда», орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, две медали «За отвагу».

Лауреат Государственной премии СССР.

Скончался 7 июля 2005 года на 84 году жизни.

В царской армии, если военнослужащий прослужил в армии пятьдесят лет, царь при встрече должен был первым отдать честь. Або Сергеевич Шаракшанэ с учетом военных лет прослужил в армии пятьдесят лет.

Сергей Шаракшанэ, сын А.С. Шаракшанэ

Май 2020